Недавно исполнилось 120 лет с момента начала Мултанского дела - «дела язычников», по которому 10 жителей с. Старый Мултан (ныне с. Короленко Кизнерского района) были обвинены в ритуальном убийстве. Большую роль в их защите сыграл писатель и правозащитник В. Г. Короленко, со дня рождения которого в 2013 г. исполняется 160 лет.
Неискоренённый страх
Несмотря на прошедшее время, память о чёрных днях в истории родного села короленковцы хранят крепко. И не только потому, что в селе работает музей В.Г. Короленко, который за свою жизнь каждый житель окрестных мест считает своим долгом посетить не один раз - немыслимое обвинение оставило больные зарубки на десятках семейных древ, покалечив ветви нескольких поколений.
- Люди были напуганы настолько, что и после оправдательного решения суда предпочли изменить свои фамилии - боялись, что гонения возобновятся, от которых могут пострадать они сами и их потомки, - говорит Ольга Соколова, заведующая филиалом музея им. В.Г. Короленко. - Кузнецовы (осуждённый Василий Кузнецов) стали Леденцовыми, Плотниковы (свидетели) - Щербаковыми, свидетель Константин Моисеев взял новую фамилию - Шишкин. В селе нет ни Кондратьевых, ни Григорьевых, ни Акмаровых: осуждённые Василий Кондратьев, Андрей, Тимофей, Максим и Акмар Григорьевы вытравив своё настоящее происхождение, в «новую» жизнь вошли с другими фамилиями.
- Я думаю, что потомки тех людей, отрекаясь от родных фамилий, отрекались от самого родства с теми, кто сидел на скамье подсудимых, - говорит Татьяна Анисимова. - Мне было 33 года, когда узнала о своем родстве с Василием Кузнецовым, в доме которого - самом богатом в Старом Мултане - останавливался Короленко, поэтому там и был открыт музей. Я не один раз бывала в нём, но и предположить не могла, что здесь родилась и выросла моя прабабушка, что большая семья прапрадеда размещалась на втором этаже, а на первом - торговали продуктами и нехитрым инвентарем. А когда открылась правда, меня охватил шок, я себя почувствовала обворованной, потому что у меня украли то, чем другие гордятся - родословную.
Репрессии с «новым» лицом
- Я тоже мало знала об истории своей семьи, - вступает в разговор Мария Макарова, мать Татьяны Анисимовой. - Военное время, годы сталинских репрессий принесли семье те же унижения, что были при царизме. Мамин брат, внук Василия Кузнецова, Илья Леденцов 10 лет просидел в тюрьме как «враг народа». По возрасту Илья на фронт не попал, вместе с Николаем Овсянниковым работал в кузнице. Зашёл к ним как-то чужак, тут Николай Овсянников ему говорит: раньше на ярмарках уголь кулями считали, а теперь – килограммами. Наверняка пришлый хотел заказ сделать, а в кузнице угля не было. За эту безобидную фразу их обоих в тюрьму и упекли. Мама и сама говорила, что за колючей проволокой жила. - При этих словах Мария Анатольевна начинает стирать с лица слезы. - Она работала на строительстве железной дороги Ижевск – Балезино. Папа погиб на фронте. Мама разрывалась между собственным хозяйством и подворьем бабушки в д. Тыловыл-Пельга, до которой ежедневно по 18 км по лесу ходила. Страх, голод, изнуряющий труд - не до разговоров было.
Да вот бабушка Ольга из Тыловыл–Пельги, старшая дочь купца Кузнецова, говорила, что 4 года, пока шло разбирательство по убийству Конона Матюнина (его найденный труп и стал причиной возбуждения дела против удмуртов), засватанной жила. К ней как раз перед началом дела сваты из Тыловыл-Пельги приезжали. А тут деда и других старомултанцев в убийстве обвинили. Все сборища были под запретом. Какое веселье - люди на улицу боялись выйти. По домам взаперти сидели. Властям нужны были свидетели, могли первого попавшегося забрать, а потом выбивать нужные показания под пытками. Рассказывали, что из-за побоев много людей умерло. Слава Богу, правда победила. Сильным оказалось слово Короленко. Моя бабушка о нём не рассказывала, а вот 12-летняя Матрёна, младшая дочь Кузнецова, хорошо его запомнила. Говорила, как в день приезда напекли блинов с зыретом - это было его любимое блюдо. Перед смертью бабушка оставила матери наказ, полученный от прадеда: перед всеми церковными праздниками вписывать в поминальные списки писателя Короленко и купца Лямина из Нового Мултана. Эти списки зачитывают во время службы для того, чтобы души умерших возрадовались. Иван Лямин держал большой конный двор, пекарню, магазин. Он, как говорил прадед, денег дал на следственные расходы: только на поездки туда-сюда сколько их потребовалось!
Побеждённое самосознание
Правда далась очень непросто. Состоялось 3 судебных заседания: в Малмыже, Елабуге, Мамадыше. Дважды материалы Мултанского дела рассматривались в Сенате. К началу 1896 г. об этом уголовном деле не знали лишь неграмотные жители России - настолько широко обсуждалось оно на страницах печати. Несмотря на большой общественный резонанс, в начале января 1896 г. властями была предпринята попытка возбуждения второго языческого дела. В с. Волипельга потерялся крестьянский мальчик. Его долго искали: в окрестных деревнях, в лесу, но найти не могли. Не приходил он и в родительский дом. Факт был хорошим поводом для реванша судебной власти, урядник Навальный уже произвёл обыск. С протестом в отношении нового беззакония В. Г. Короленко писал письма. К счастью, в конце января мальчик нашёлся в Вятских Полянах, куда невесть как добирался в студёную пору «посмотреть на порядки в тамошней школе».
Оправдательный приговор по Мултанскому делу весной 1896 г. также не поставил окончательной точки. Споры о виновности и невиновности удмуртов продолжались, бросая тень на цивилизованность малого народа. В таких условиях люди спешили отказаться не только от родной фамилии, но и от исторического названия села. Оно было переименовано в 1939 г., когда образовался Кизнерский район.
- В годы Мултанского дела наше село было центром православной культуры, здесь проходили богатые ярмарки. Сейчас оно опустело, проживает всего 387 человек, удмуртский язык знают немногие. Никто не помнит удмуртских песен. В местном клубе мы их по сборникам вновь изучаем, - говорит Ольга Соколова. - Самосознание удмуртов, против которого и было сфабриковано Мултанское дело, в этой битве проиграло. Настоящих убийц несчастного Матюнина так и не нашли. Осудили двоих, но они, скорее всего, были невиновными. Ходили слухи о том, что подлинный убийца перед смертью покаялся священнику в своём грехе. Он, говорили, был неблагополучным человеком и выполнял заказ русских богачей, которые хотели занять окрестные плодородные земли и само торговое село, куда по базарным дням стекались деньги. Если бы наших предков не оправдали, всё село, как общину убийц, могли сослать в Сибирь. Логика очевидна, поэтому эту версию мы считаем правдоподобной.
«Конгресс народов Удмуртии» объявил 2013 год именем Кузебая Герда 
Где гуляет песня? Как самобытные напевы становятся популярными в мире 
Многодетная мать: детей рожают не ради денег 
Индия помогла Екатерине Назаровой полюбить удмуртский язык 
Деревенские перспективы: о чем болит душа у жителей удмуртской деревни?