Судьба поэтессы Ашальчи Оки: у дороги, ведущей в вечность

Деревня есть –  названия нет

Акилина Григорьевна Векшина, взяв себе литературным псевдонимом удмуртское название малоизвестного цветка зубровки – ашальчи, прославила это растение, а сама она как Ашальчи Оки осталась в истории нашей республики и России первой удмуртской поэтессой, путеводной звездой многим литераторам.

Будучи студентами Можгинского педучилища, мы осенью 1973 года целый месяц работали на Граховском кирпичном заводе. За продуктами иногда пешком ходили в небольшую деревню Кузебаево, что находилась недалеко от завода. Тогда нам и в голову не могло прийти, что Кузебаево – это родная деревня Ашальчи Оки.

В то время дом Векшиных, где родилась Акилина, был ещё в строю и стоял, ничем не отличаясь от других изб. Об этом я узнал много лет спустя. В семидесятые годы прошлого века об Ашальчи Оки мало говорили, в школьную программу по удмуртской литературе были включены всего 2 – 3 её стихотворения.

Многие жители считали, что первая удмуртская поэтесса родом из Алнашского района. Там тоже есть деревня Кузебаево. Тем более, с 1946 года и до конца жизни – 1973 года Акилина Векшина прожила в селе Алнаши, работала врачом.

Вторая моя встреча с родной деревней Ашальчи Оки состоялась в 2008 году. В связи с 110-летием со дня рождения поэтессы в Грахово провели мероприятие, куда пригласили удмуртских писателей и артистов из Ижевска. Наша делегация посетила дер.  Кузебаево. Названия деревни уже не было. Удмурты из Кузебаево и татары из соседнего Порыма дружили, старались знать языки друг у друга… Это привело к тому, что Кузебаево и Порым соединились новой улицей. Так исчезла родная деревня  первой удмуртской поэтессы.

В воспоминаниях сын Ашальчи Оки, Валерий Иванович Карачев, пишет: «В детстве мама дружила с девочками из Порыма, поэтому знала татарский язык. Это ей пригодилось на фронте. В их прифронтовой госпиталь часто везли раненых узбеков, казахов, киргизов. Это были 18-летние пацаны, вырванные из глухих кишлаков. Им было тяжелее всех – они не знали русский язык. Мать успокаивала их на татарском языке, они её понимали и звали «Анай», то есть мать». Ни кузебаевцы, ни порымцы, наверное, не думали, что одна из деревень «проглотит» другую и с карты района исчезнет название второй».

В деревне, потерявшей своё название, дома Векшиных уже не было. По словам краеведа Михаила Козлова, дом, где планировали открыть музей, новый собственник, купивший его,  по причине ветхости разобрал на дрова. Такова, видно, судьба талантливых удмуртских поэтов – их родные деревни исчезают с лица земли. Не стало Малиновки – малой родины известного удмуртского литератора Кузебая Герда, только один житель остался в Бердышах, где родился Флор Васильев… Спасибо надо сказать алнашцам, они сохранили дома, где жили Ашальчи Оки и Геннадий Красильников. Там открыты и работают дома-музеи этих известных писателей.

Писатель Михаил Петров: почему в честь него назвали улицу?

Читайте в АиФ

У дороги

«В годы учёбы в Казани Лина Векшина составляет первый свой сборник стихов, который, по своему признанию,  хотела назвать «Чыртывесь» («Ожерелье»), но по настоянию Герда, этот сборник вышел под названием «Сюрес дурын» («У дороги») в 1925 году в московском Центриздате объёмом 65 страниц», – об этом написал известный удмуртский критик Алексей Ермолаев в предисловии к книге Ашальчи Оки под названием «Ожерелье».  Давняя мечта поэтессы сбылась, но Ашальчи Оки  уже не было в живых, республика отмечала её столетие. Без помощи Кузебая Герда первый сборник поэтессы вряд ли увидел бы свет.  Рукопись рассматривала некая методическая комиссия при Наркомпросе Удмуртии и сочла, что стихи не соответствуют политическим требованиям. По просьбе Герда свои положительные заключения написали руководители Удмуртской автономии Трофим Борисов, Иосиф Наговицын и Александр Медведев.  Только после этого книга вышла из печати.

«Ашальчи Оки пишет не только о себе, она пишет о всех удмуртских женщинах, – подчеркивал в послесловии этого сборника Кузебай Герд. – Сквозь её стихи, как сквозь открытое окно, вглядываешься в сердца девушек-удмурток… Ашальчи Оки тёмных удмурток-женщин порой жалеет, порой успокаивает, порой ругает… Но не как другие – не проклинает… Если бы могла, она наделила бы свой народ своим сокровенным счастьем! Если бы смогла, цвела бы во ржи синими-синими васильковыми цветами! Стала бы звонко бьющим из-под горы чистым родником и текла бы в ведра удмуртских женщин!..»

Кузебай Герд действительно восхищался поэзией Ашальчи Оки. Её стихи он перевёл на русский язык и в 1928 году издал отдельной книгой.  О стихах удмуртской поэтессы он писал в центральных газетах и журналах, а также в финских изданиях. В 20-ые годы прошедшего столетия стихи Ашальчи Оки ужезнали и ценили. Причём не только в нашей, но и в других странах. Порой даже за границей ценили их куда выше, чем в родных краях.

Удмуртскому языку осталось жить всего 100 лет?

Читайте в АиФ

В сборнике есть стихотворение под названием «У дороги». Глубокое по содержанию, с философским взглядом на жизнь и очень понятное простому читателю – это произведение и сегодня очень нравится многим. Сборник стихов «У дороги» – единственная книга,  подготовленная поэтессой и выпущенная в годы её жизни. В 1932 году Герд был обвинён в создании несуществующей подпольной организации «Софин» («Союз освобождения финских народов»).

По этому делу арестовали многих удмуртских писателей, в 1933 году –  и Ашальчи Оки. Ашальчи Оки перестала писать. Литературе она оставила всего 37 стихотворений. Все силы, знания, душу она отдала врачебному делу. Сколько людей она вылечила от трахомы, а во время войны на фронте сколько наших солдат спасла от гибели .... А во сне она часто видела стихи. В этом Акилина Григорьевна призналась уже в пожилом возрасте. Мне кажется, что Ашальчи Оки всю свою жизнь стояла у большой дороги, которая называется Литература. И та дорога взяла её к себе и ведёт теперь в вечность.