Корреспондент газеты «АиФ в Удмуртии» познакомилась с Валентиной Ждановой, заслуженным работником здравоохранения УР, на проекте «Интересные встречи» Центра развития молодёжного и детского движения УР, где общаются люди разных поколений, объединённые каким-то общим делом или темой. Бойцы студотрядов отправлялись на свою Целину в юбилейный для Удмуртии 50-й год стройотрядовского движения. А Валентина Ивановна работала на целине 60 лет назад — тогда, когда всё начиналось.
Целинные отряды
«Они стали прообразом студенческих строительных отрядов, — говорит Валентина Жданова. — В 1954 году были освоены первые 13 млн га ковыльных степей и получено около 900 млн пудов товарного зерна. Это окрылило руководителей страны, но возникла дискуссия: как работать на целине? Одни предлагали сначала построить посёлки, школы, больницы, дороги, мастерские, элеваторы. Но большинство решило: хлеб нужен немедленно! И в голые степи по призыву партии отправились тысячи людей».
В 78 лет я работаю с удовольствием!
Юлия Ардашева, «АиФ в Удмуртии»: Вы тоже откликнулись на призыв?
Валентина Жданова: Мы, студенты трёх ижевских вузов (медицинского, механического и сельскохозяйственного), были направлены в Казахстан на 2 месяца. В 1957 году нас везли в товарных вагонах без туалетов, а вода была лишь во фляге. Спали на тюфяках, питались всухомятку. Для естественных нужд поезд делал остановки в лесах, а потом начинал медленно двигаться, чтобы все успели заскочить.
От станции Атбасар нас на машинах привезли в степь и поселили в ангаре. Постелью были солома и циновки на нарах. Работа была разной: ребята строили дома из самана (смеси соломы, глины и песка) и сами эти «кирпичи» делали. Городских девушек, не приученных к крестьянскому труду, ставили на работу полегче — лопатить зерно, чтобы оно не сгорело в больших кучах. Меня, с опытом деревенской жизни и работы, поставили на копнитель комбайна, чтобы вовремя освобождать его от соломы пшеницы. Целый день на жаре, я задыхалась и слепла в туче пыли, а комбайнёр оказался передовиком: останавливался лишь на обед, и комбайн у него никогда не ломался.
Работали дотемна, мыться могли лишь в водоёме — раз в неделю была баня за 20 км. Через два месяца пришло указание работать дальше — огромный урожай убирать было некому. Лишь, когда в октябре начали падать снежинки, мы поверили в своё возвращение. За эти месяцы наши одежда и обувь износились, магазинов в степи не было.
Рассчитывались с нами деньгами и зерном. Заработанные мной 1016 кг пшеницы — крупной, чистой, золотой — по комсомольской путёвке отправили моим родным в Кировскую область. После 2 курса мы уже добровольно отправились на целину. В Балкашино мы ехали уже в общем вагоне, спали на полках, а расселили нас в домах, и было постельное бельё. Но работа легче не стала. Я опять работала на комбайне и заработала 700 кг пшеницы. За труд на целине мне была вручена медаль от президиума Верховного совета СССР.
— Но с сегодняшних позиций, это был рабский труд…
— Да, но я не жалею, что была на целине - после этого ничего уже не было страшно.
Учиться, чтобы вырваться
— Валентина Ивановна, вы ассистент кафедры акушерства и гинекологии ИГМА, врач высшей квалификационной категории, кандидат мед. наук. И к этому вы прорвались из глухой деревни в Кировской области.
— «Довоенных» детей в нашей семье было четверо. В 1943 году отец вернулся с фронта весь израненный. Но это было счастье — мужчин на деревню в 130 домов остались единицы. И у родителей с 45 года пошли «послевоенные» дети — ещё семь братьев и сестёр. Помню, что я всегда учила уроки, качая ногой кроватку с очередным ребёнком. Я хорошо училась, понимая, что только учёба поможет мне избежать доли деревенских женщин с бесконечным, тяжёлым трудом. Уже в 13 лет, следом за старшей сестрой, я поступила в медицинский техникум, который закончила с отличием в 1952 году, и была принята в ИГМИ (Ижевский мединститут). Предварительно я распределилась в Якутию, на остров Чульман. Но по рекомендации профессора А.В. Хохлова была, как отличница, оставлена в клинической ординатуре. А позже (после года работы в женской консультации Ижмаша) мне предложили целевую аспирантуру в Казани. Тогда было очень престижно быть ассистентом, и мне хотелось стать кандидатом наук, чтобы потом передавать свои знания студентам. В 1969 году я защитила диссертацию и с тех пор работаю преподавателем медицинского вуза.
— Вы вырвались из нужды?
— Конечно. Я давно ни в чём не нуждаюсь.
— И вы будете продолжать работать?
— 22 мая закончился мой пятилетний контракт. Нужно было снова подавать заявку на конкурс, и у моих коллег не было сомнений, что мне стоит это сделать. 16 июня мне единогласно на пять лет продлили работу. В 78 лет я работаю с удовольствием. У меня нет проблем со студентами, и радует, что в их среде растет число заинтересованных и мотивированных на профессию.
Золотые дети
— Сколько родов вы приняли за свою жизнь?
— Роды принимают акушерки — врачи роды ведут. И прежде всего следят за состоянием женщины: очень много нюансов, когда плод проходит родовые пути. Вдруг в родах будет кровотечение или ребёнок в асфиксии? Дежурный врач оказывает помощь, спасая две жизни — матери и новорождённого.
Первые 10 лет я работала со студентами в роддоме № 2. В сутки бывало до 24 родов, а дежурили только 2 врача. Это очень тяжело, есть же предел человеческим возможностям. Воды горячей не было, врачи всё время мыли руки мочалками по локоть в холодной воде, кожа вся в цыпках, красная. А когда я начинала работать, не было перчаток, и врачу трудно было защититься от инфекции.
Время изменилось — сейчас дежурят большой командой: два врача акушера, неонатолог, анастезиолог, анастезистка, родовая акушерка. Главное — чтобы у медиков было желание работать и ничего не просмотреть.
— Вы можете сравнивать: сейчас женщинам рожать сложнее (отвыкли от физической работы) или легче?
— Легче. Акушерская наука развивается, появилось много нового и хорошего. Раньше, к примеру, мы накладывали акушерские щипцы, а операции «кесарево сечение», когда я начинала работать, составляли 2-3%. В настоящее время показания к операции «кесарево сечение» расширены — его делают немедленно при малейшей патологии в родах. Риск недопустим: беременность у женщины может быть первой и последней.
— Разве это не говорит о том, что женщины разучились рожать?
Нам надо родить не только живого — здорового ребёнка. При нынешней демографической ситуации каждый — на вес золота. Его начинают отслеживать в женских консультациях, введена маршрутизация для беременной женщины, работает перинатальный центр, куда поступают беременные группы высокого риска.
— Почему тогда не хотят рожать?
— Вопрос не столько в медицине — в социальной, экономической ситуации, в дороговизне жилья. И много гражданских браков — они настораживают женщину. Есть много всяких «но». Быть матерью-одиночкой в наши дни с одним, а то и с двумя детьми — тяжкая доля: как их поднимать на зарплату женщины?
— Когда ребёнок рождается, видно ли по нему, будет он счастлив или нет?
— Не видно. Но хочется верить, что при оказании высокопрофессиональной помощи в родах, у ребёнка, появившегося в «заботливом» роддоме, будет больше шансов на счастье.
Умейте болеть! За сознательное отношение к болезни ратует ижевский доктор 
Вызов «скорой». Почему надо знать правила экстренной медицинской помощи? 
В Ижевске две зав. отделениями больницы обвиняются в получении взятки 
Более 30 фельдшерских пунктов могут быть построены в Удмуртии