Академическая хоровая капелла Удмуртии открыла свой юбилейный 85-й сезон, представив программу европейских хоровых шедевров и сценическую кантату классика немецкой музыки ХХ века Карла Орфа «Каттули Кармина». Главный дирижер коллектива Андрей Елисеев вместе с композитором и музыковедом Юрием Толкачем рассказали «АиФ в Удмуртии» о том, почему они «устроили комедию».
Музыка с «хлебом и маслом»
Премьера комедии Орфа «Каттули Кармина» состоялась в 1943 году в Лейпциге. За несколько лет до этого немецкий композитор написал кантату «Кармина Бурана», синтезировав в ней разные сценические жанры – оперу, балет, драматический театр, мистерию и карнавал.
Неожиданно для самого автора «Кармина Бурана» получила восторженный резонанс от министра пропаганды нацистской Германии Геббельса и фюрера. С другой стороны, музыкой Орфа восторгались и лидеры антифашистского движения.
«Удивительно, что в своем творчестве Карлу Орфу удавалось сознательно дистанцироваться от гримас современности, — рассказывает Юрий Толкач. — Несмотря на страшную атмосферу в родной стране, он старался сохранить личную самостоятельность. Хотя, не исключаю, что его спасал успех, «заложенный» в конце 30-х годов как раз «Карминой Бураной».
Неслучайно, что однажды, передавая партитуру этой кантаты знакомому дирижеру, ироничный Орф сказал: «С этой музыкой у тебя в жизни всегда будет хлеб и масло».
«Кармина Бурана» — это броское сочинение и грандиозный состав исполнителей, который поместиться далеко не на каждой театральной сцене, моментально оказывает магическое воздействие на каждого неискушенного слушателя, — Юрий Толкач раскрывает «тайну» этого сочинения. — А вот «Каттули Кармина» при всей своей простоте, выглядит камерным и эстетским произведением, требующим от публики определенной подготовки. В большинстве своих произведений Орф обращался к сюжетам прошлого, а не настоящего. И это была его принципиальная эстетическая позиция — говорить о вечном».
Предвестник рока и рэпа
Убедительность собственного музыкального взгляда Орф дополнял блестящим знанием языков. Великолепный лингвист, он никогда не писал музыку на переводы, использую первоисточники на латыни, древнегреческом и диалектах немецкого языка.
«Этот композитор великолепно ощущал всю языковую музыкальность. Интересно, что пролог и эпилог в «Каттули Кармине» Орф написал сам, на латыни, а в «сердцевине» использовал стихи древнеримского поэта Катулла, — дополняет Юрий Толкач. — У Орфа слова и музыка не отделены, а скорее продолжают друг друга. В отличие от многих композиторов ХХ века, стремившихся к усложненности музыкального языка, Орф не сторонился элементарности и связывал её с традициями этнических культур и старинной музыки. Даже не барокко, а античной и средневековой — григорианского хорала, менестрельной музыки и фольклора. При этом Орфа нельзя обвинить в нарочитом тяготении к простоте. Простота бывает всякой — примитивной и сложной. Сказал бы высокой. И главный парадокс музыки Орфа заключается в том, что при внешней аскетичности, у слушателя никогда не возникает ощущения однообразия и примитива. Это происходило оттого, что Орф очень точно подбирал выразительные средства, удачно игравшие на идею. Он был неподражаемым мастером простых запоминающихся интонаций, врезающихся в сознании. Кроме того, у Орфа как ни у кого другого из современников, колоссальную роль играла энергия ритмов и ударных инструментов. Острое ритмическое начало вместе с короткими попевками, речитацией были ни чем иным, как предвосхищением рок-культуры и даже рэпа…»
Без «требухи и бормотухи»
«Карл Орф в своем роде единственный. Его музыка настолько экспрессивна, что способна «выворотить наизнанку» человека с чувствами. Она не сможет соврать! — подхватывает разговор Андрей Елисеев и рассуждает о мотиве в обращении к «Каттули Кармине». — Все творческие коллективы можно разделить на две большие группы. Одни из них идут по пути развлечения публики, и для себя я называю его люмпенизацией зрителя. А другие коллективы каким-то образом хотят получить пусть мелкое, пусть «муравьиное» отношение к вечности. Разумеется, артисты нашей капеллы тоже хотят аншлагов и громкого успеха. Но в любом случае нас волнует содержание того, о чем мы говорим со сцены и показываем это людям. Поэтому нам крайне важна обратная связь, пусть и критическая. Теми, кто непритязателен и воспитан в тестовой системе образования, в развлекательной концепции жизни, легче управлять! Римская империя в период распада споткнулась на лозунге «Хлеба и зрелищ» и развалилась. И сегодня мы очень близко подошли к этому лозунгу. Мы не против «хлеба и зрелищ». Возражать против этого в нынешнем глобальном мире глупо. При этом мы продолжаем заниматься миссионерством, отрывая зрителю новые имена и их сочинения. Гнать «лесоповал, требуху и бормотуху» в массы мы никогда не станем! Нам хочется, чтобы человек до, во время и после наших концертов поработал над собой. Если он пришёл на концерт более-менее серьёзной музыке, значит, что он способен задумываться над собой, над своей жизнью, над её очевидными неправдами и хотя бы внутренне возразить этой фальши и лжи!»