Селфи в платье из сундука. Как найти культурную и национальную идентичность

Линия этнофутуризма

Этнолог, лауреат литературной премии Общества им. М.А. Кастрена, автор поэтического сборника «Айшет будущего» Богдан Анфиногенов: - Высшее образование я получил на историческом факультете УдГУ - тогда ещё по кафедре этнологии и регионоведения. Со второго курса я начал изучать этнофутуризм, писал сначала курсовые, статьи, а потом и диплом по этой теме, теперь диссертация.
Но интерес к теме возник ещё в школе. Дома была книга «Малопургинская земля - моя родина», где содержалась статья проф. В.Е. Владыкина - в ней я впервые и встретил понятие «этнофутуризм». Само слово мне очень понравилось, и я загорелся идеей слияния современной и традиционной национальной культуры, начал интересоваться этим. А потом, когда поступил на истфак, выяснилось, что тема актуальна для научного исследования.

Случилось в годы учёбы и ещё одно совпадение: я устроился работать специалистом по рекламе в журнал «Инвожо», где много писали про этнофутуризм - это только подогревало мой интерес. Параллельно я изучал удмуртский язык, так как не владел им на должном уровне. Всё происходило на одной волне: я выступал как исследователь и агент современной национальной культуры.

Стас Тарасов, «АиФ-Удмуртия»: Что такое этнофутуризм?

- Это прежде всего направление в культуре - такое, как социалистический реализм, романтизм и т.п. - и довольно широкое. Оно зародилось в 1990-е годы, благодаря финно-угорским фестивалям. Главным методом этнофутуризма являлся синтез традиционной культуры и современной. Сейчас и городская культура складывается в рамках этнофутуристического концепта. Получается, что этнофутуризм не ограничен литературой или изобразительным искусством - вопрос стоит шире как проблема создания своей эстрады, рок-музыки, моды, массовых культурных продуктов, которые вписываются в концепцию и способствуют достижению заявленной цели. В любом случае, это модернизация традиционной культуры.

Вписаться в глобализацию

- Из истории известно, что модернизация нередко идёт путём втягивания локальных культур в глобальную через навязывание им западного образца. Каково соотношение этнофутуризма и глобализации в твоём понимании?

- Первые деятели и теоретики этнофутуризма противопоставляли своё направление глобализации, вестернизации, называли своей миссией сохранение черт традиционной культуры. Но с 2000-х годов противопоставление смягчилось. Пришло понимание, что проблемы национальной культуры не могут быть решены изолировано, нельзя поставить стену между глобальной и локальной культурами. Намного проще и естественнее использовать инструменты глобализации (ведь от неё всё равно не уйти): например, создание национального бизнеса. Так, в Удмуртии есть модельное агентство, а в Казани татарский фаст-фуд «ТҮБӘТӘЙ». Там даже коробки для блюд оформлены очень гармонично с использованием национального орнамента, более того на стаканчиках для чая написаны цитаты из стихотворений Габдуллы Тукая на английском и татарском - получается, что даже просвещенческая миссия заложена в проекте. Блюда здесь из традиционной кухни: эчпочмаки, костыбеи и прочее, - но меняется подача, она становится более понятной, более стильной.

Пик этнофутуристической деятельности приходится на начало - середину 2000-х, в данный момент её популярность как бы сошла на нет. Искусствоведы говорят, что время этнофутуризма прошло. Но если не ограничиваться художественной культурой, а смотреть комплексно, то, по моему личному мнению, этнофутуризм продолжает жить, и его культурные задачи начинают реализовываться только сейчас.

Удмуртский поэт Богдан Анфиногенов: «Людей нужно увлечь чужой культурой»

Читайте в АиФ

Риски китча и подделки

- Но не превращается ли национальная культура в моду, китч, и как быть с задачей формирования идентичности?

- Я, думаю, можно встретить случаи подделки. Например, в Москве был год Удмуртии, и мероприятия посетили местные предприниматели и продавали перепечи из бутафорских печей. Картонные печи выступили в данном случае как отсыл к национальной культуре. То же самое с монистами: они широко используются в моде, появляется элемент симуляции. Другой симулякр - бурановские бабушки, чей состав меняется. Но люди всё равно слушают, видят клетчатые платья и бабушек, а что они поют, зрителя уже не интересует - насколько это оригинальный сюжет, что давно никого не волнует, что песни они поют не на удмуртском.

Этнофутуризм, безусловно, способствует осознанию идентичности. Но тут другой момент: национальная идентичность не должна стать модной, она должна стать нормальной. И в этом я сторонник серединного пути и верю, что возможна нормализация новой культуры, чтоб она не выливалась ни в патриархальщину и ни в китч. Ведь концепт создавался, чтобы национальная культура была «в порядке вещей», чтобы не складывалось ощущение чуждости, но этого очень сложно добиться.

Статья по теме

Зеркало без обмана. Какие проблемы отражает современный язык?

- Пожалуй, только в Удмуртии прежнее поколение художников смогло рекрутировать в свои ряды нескольких представителей молодёжи: это Евгений Бикузин, Ксюша Ворончихина и др. Но, по моему мнению, их деятельность отличается от деятельности прежних этнофутуристов: они уже не делают ставку на постмодернистские акции. Они развиваются самостоятельно. Выходят на улицу и делают там стрит-арт, как знаменитый художник Бэнкси. Поэтому я в шутку предложил называть этих молодых художников постэтнофутуристами.

Потом я написал статью «Постэтнофутуризм или этнофутуризма пост» в «Удмурт дунне», где попытался составить протоманифест современной культурной ситуации. Основная мысль состоит в том, что для нашего поколения время идёт слишком быстро, и мы уже ориентируемся не на мифологические сюжеты, а на этнофутуристов 1990-х г. и на работы советских этнографов. Нас с ними уже разделяет целая пропасть: советская этнография и этнофутуризм для нас стали мифом, который можно коллажировать. Другая сторона постэтнофутуризма - это соприкосновение простых деревенских подростков с традиционной культурой. Они достают бабушкино платье из сундука и делают в нём селфи…

Пока непонятно, что в конечном счёте выйдет из синтезирования всех описанных культур. На данный момент у постэтнофутуризма нет целей или планов - он просто развивается сам собой, без постановок, это наша реальная жизнь. Тот же Женя Бикузин играет на электрогитаре, выступал в удмуртской панк-рок группе, в то же время у него в плей-листе Arctic Monkeys соседствует с напевами бабушки из Пирогово, с фольклорными записями. И нет здесь противоречия - всё это наша реальность, это наше настоящее. Постэтнофутуризм новых миров не ищет - он здесь и сейчас.