Предметы из прошлого. Почему обычаи лучше сохранились за пределами Удмуртии

В истории каждого музея есть человек, который передал первые экспонаты, потратил время и силы для того, чтобы предметы быта, искусства, социальных связей той или иной эпохи не исчезли, а могли перейти к потомкам, создавая наглядную картину прошлого. Для Можгинского краеведческого музея им стал Лев Афанасьевич Смирнов.

«Краеведческий музей в Можге решили организовать к 60-летию Октябрьской революции, - вспоминает он события почти сорокалетней давности. - Правда, до этого подобный музей в городе работал, но по каким-то причинам исчез, не оставив после себя ни здания, ни коллекций. А в 1977 году меня пригласили в горисполком и дали задание: начать сбор экспонатов. Вот я и приступил к собирательской работе с выездом в близлежащие районы Удмуртии, Татарстана и Кировской области».

Светлана Стовбун: Почему не ограничились можгинскими землями?

Лев Смирнов: Население города пополнялось не только за счёт ближних деревень. В Можгу мигрировали жители со всей округи. Потому и хотелось найти предметы, которыми пользовались их предки. Хотя было бы намного лучше охватить отдалённые регионы проживания удмуртов. Чем дальше они были от Удмуртской автономии, тем ярче сохранили национальный колорит.

Вдали от репрессий

- Впервые это я отметил, гуляя в свой первый увольнительный по Новосибирску, где проходил срочную службу. Иду по улице и слышу родную речь. Присмотрелся - разговаривают отец с сыном. Подошёл, извинился за любопытство. Выяснилось, что предки моих собеседников переехали в Сибирь во времена Столыпинской реформы, а их потомки продолжали общаться на родном языке, не придавая этому особого значения и не задумываясь о его происхождении. Исследовательские экспедиции в столь отдалённые регионы были бы интересны и полезны.

В следующий раз убедился, что национальный колорит сохраняется вдали от родины лучше, после поездки в деревню Варклед-Бодья Агрызского района. Здесь местные жители показали место жертвоприношения - хвойный лесочек площадью с гектар, где все деревья, как в новогодние праздники, были увешаны - но не стеклянными игрушками, а костями животных. Так соблюдается древний обряд «йыр-пыд сётон», так называемой третьей свадьбы. По древнеудмуртским верованиям, у человека три свадьбы: аналог русских крестин, настоящая свадьба при рождении семьи и свадьба наоборот, которую проводят дети в честь умерших родителей. В этот день мужчины надевают женскую одежду, женщины - мужскую (отсюда и свадьба наоборот), в большом котле варят головы и ноги животных, в мясном бульоне - кашу. Если свадьба проводится в честь мужчины, варят голову лошади, в честь женщины - коровы. Приглашают родственников и проводят трапезу за большим семейным столом. Обглоданные кости не выбрасывают, а со свадебными песнями уносят к месту жертвоприношения. На территории Удмуртской Республики все правила этого обряда не сохранились, да и соблюдается он редко. Правда, на окраине почти каждой удмуртской деревни есть отдельно-стоящее дерево с особым значением, а здесь был целый лес! И всё потому, что население этой деревни не подверглось политическим репрессиям, свирепствовавшим в Вотской автономии в первой половине прошлого века, когда глушили зарождавшееся политическое самосознание удмуртов. Люди, боясь обвинений в национализме, перестали песни на родном языке петь, не то что обряды соблюдать! А до отдельных деревень в другом регионе эти репрессии не дошли.

И сожалеть приходится не столько об утерянной культуре, как и об утраченной возможности развития села под руководством кенеша - идеального варианта самоуправления деревни. Этот институт пытаются восстановить. И я мечтаю о том времени, когда деревня под руководством кенеша будет самостоятельно решать проблемы пьянства, преступности, благоустройства и постигать азы гражданского общества.

Ценность под ногами

- Разве не было опасно основывать музей к годовщине Октября с критикой методов революции?

- Упреки в национализме в мой адрес прозвучали позднее. А тогда я работал под руководством Республиканского краеведческого музея, где мне порекомендовали сделать упор на предметы народных промыслов. И ценнее были те вещи, которые имели узоры: тканые, вышитые, вырезанные, выпиленные. К открытию музея, которое состоялось в 1979 году, собралась неплохая коллекция. А на следующий год её экспонаты были использованы в съёмках документального исторического фильма. Местных жителей попросили серпами жать и молотить цепами хлеба, трепать лён, исполнять реконструированные трудовые, свадебные, ремесленные обряды. Всё это на камеру они делали с огромным удовольствием. Такое настроение, возможно, им создавали старинные предметы….

-… ценность которым в быту их обладатели не придают.

- Верно. Многие экспонаты музея в буквальном смысле приходилось вынимать из-под ног. Так в деревне Чумали Алнашского района обнаружили сюлык - свадебный головной убор девушки, о который хозяева дома вытирали обувь. Пригляделись, ахнули, привезли, отстирали-погладили - получили ценнейший музейный экспонат.

Авто или душа?

- Лев Афанасьевич, а в наше время вы бы согласились повторить ту собирательскую работу? Предметы старины ещё можно отыскать?

- Предметы XIX века: повозки, кошевки, телеги, ёмкости, лари, кузовки, ткацкие станки, вышивку и даже резьбу по дереву ещё можно найти. Кроме того, каждая эпоха оставляет свои плоды интеллектуальной, производственной и иной деятельности. Но теперь, основывая музей, я бы не стал собирать предметы конкретной тематической направленности. На мой взгляд, более полезными для населения могут быть многопрофильные музеи, способные сформировать разностороннего потребителя музейных ценностей. Хотя одного творческого энтузиазма музейных работников для возрождения в людях интереса к предметам прошлого не достаточно. Для этого нужна государственная политика. А она в нашей стране очень непоследовательна. Вот заидеологизированность советского периода сменилось повсеместным потребительством. Нет ничего плохого, что люди хотят приобретать современную технику, комфортное жильё и т.д. Плохо, что интеллектуальное потребление не в цене. Отсюда у людей искажённая шкала ценностей. Человек оценивается по марке автомобиля, пакету акций. А было бы вернее оценивать его по объёму знаний, моральным и нравственным качествам - тому, что в советские времена придавали большое значение. Потому что, в конечном итоге, именно эти качества формировали коллективизм, взаимовыручку.

Три десятка лет ижевчанин собирает коллекцию из советских вещей

Читайте на АиФ

Из страны Советов

- Если бы вам довелось основать музей советского прошлого, что бы вы взяли туда в качестве экспонатов?

- Непременно взял бы законы о всеобуче, первые советские учебники с обязательным упоминанием их тиража, научные открытия, биографии самих учёных из разных областей, предметы изобразительного искусства, чтобы наглядно показать, как укреплялась советская пропаганда. Как незатейливые и малоэстетичные агитплакаты переросли в масштабные художественные произведения, формирующие патриотические чувства. Взял бы советские песни, которые воспитывали душевного, открытого, отзывчивого человека. А из предметов быта в этом музее нашлось бы место посуде с советской символикой, как примеру заидеологизированности. Мужской одежде полувоенного покроя - символу милитаризации. Да, упустил кино с его безусловным волшебством.

- Собирательство предметов из прошлого становится модным. Свои музеи создают школы и промышленные предприятия. Даже хозяева частных подворий основывают свои личные музеи. Как вы это оцениваете?

- Коллекционирование предметов, в том числе старинных, существовало всегда. Это неплохо, потому что развивает любознательность. Но сколько человек могут взглянуть на эти коллекции? В заводские музеи нет широкого доступа. В школьные музеи - тоже. Получается, что вокруг исторических ценностей вращается узкий круг посетителей. Но наличие музея лучше, чем его отсутствие.