Что делать в ситуации, когда компания подверглась рейдерству? Как российское законодательство регулирует процесс противодействия незаконному захвату? Ответ на эти вопросы осложняется тем, что в российском законодательстве понятия рейдерства нет: ни его определения, ни классификации, ни каких-либо пояснений.
Тем не менее, русское рейдерство как явление существует. И тот факт, что вступивший в действие 5 июля 2010 г. Федеральный закон «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и в статью 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» уже на этапе его рассмотрения стали называть «законом о рейдерстве», - прямое тому подтверждение. И если в странах мирового сообщества рейдерство может осуществляться вполне законным способом и даже добровольно (например, путём приобретения контрольного пакета акций или путём продажи бизнеса), то русское рейдерство чаще бывает абсолютно незаконным и насильственным.
Конечно, ушли в прошлое времена «чёрного» рейдерства 90-х, когда бритоголовые парни силой выдворяли директоров заводов из своих кабинетов, буквально в считанные часы становясь владельцами приглянувшегося предприятия. В наше время процесс захвата предприятия происходит совсем иначе. Рейдерство сегодня – это, прежде всего, махинации: фальсификация документов. А использование административного ресурса делает его ещё более опасным.
В семейном кругу
По свидетельству экспертов, нет ни одного хозяйствующего субъекта, который в настоящее время мог бы чувствовать себя в безопасности. Рейдерским нападениям подвергаются и промышленные гиганты, и предприятия малого бизнеса. Так произошло с одной ижевской компанией Х.
В 2015 г. группа родственников (М.-старший, М.-младший, его жена С. – бывший директор вышеназванной компании, и примкнувшая к ним Л.) изготовила заведомо ложные документы о несуществующих обязательствах: договор займа, допсоглашение к нему и акт приёма-передачи векселей. Представив их 09.06.2015 г. в Октябрьский районный суд г. Ижевска с целью взыскания с компании Х несуществующей задолженности в сумме около двух с половиной миллионов рублей, данные лица приобрели право на недвижимое имущество, принадлежащее компании. Тем самым они причинили ей материальный ущерб в особо крупном размере.
По факту мошеннических действий группы родственников в 2018 г. было возбуждено уголовное дело по статье 159 ч.4 УК РФ. В результате следственных и оперативных действий установлено, что денежные средства, полученные ими в результате махинации, на расчётный счёт и в кассу предприятия так и не поступили. А векселя, согласно информации банка-эмитента, погасила финансовая компания, никакого отношения к предприятию Х не имеющая.
Во время следствия также выяснили, что в балансе компании Х за 2013 г. нет краткосрочной и долгосрочной кредиторских задолженностей, а документы, находящиеся в уголовном деле (налоговая отчётность, баланс предприятия, оборотно-сальдовые ведомости), свидетельствуют об отсутствии каких-либо следов договора займа. Интересен тот факт, что при более чем достаточных оборотах предприятия в 15 млн руб. директор компании не предпринимал никаких попыток по оплате «кредиторской» задолженности.
В деле есть и другие материалы, свидетельствующие о том, что документы были изготовлены в 2015 г. с целью последующего взыскания несуществующей задолженности и получения права на имущество общества. При этом директор предприятия своевременно не осведомил других участников общества о наличии якобы имеющейся кредиторской задолженности и судебного решения, и они потеряли право на его обжалование.
В чьих интересах?
О тщательно продуманной и спланированной в узком семейном кругу махинации говорят и другие факты по делу. Так, директор компании в связи с окончанием полномочий в ноябре 2015 г. закрывает единственный расчётный счёт предприятия, не уплатив необходимые налоги и вызвав тем самым интерес к имуществу компании со стороны налоговой инспекции. И уже в декабре 2016 г. судебный пристав-исполнитель за долг по страховым взносам в сумме около 50 тыс. руб. накладывает арест на многомиллионное имущество предприятия, находящееся в другом районе города, вне юрисдикции отдела ССП, без разрешения на это главного судебного пристава по Удмуртской Республике.
В феврале 2017 г. кредитор в лице М. старшего предъявляет исполнительный лист к исполнению. И вот тут начинается неразбериха с оценкой арестованного имущества. Оценщик ССП подгоняет оценку имущества к сумме долга кредитора – физического лица. Другие участники компании Х неоднократно пытаются опротестовать в судах результаты оценки, так как рыночная стоимость имущества как минимум в два раза выше. Однако судебный пристав то отменяет результаты оценки, то снова их принимает, то приостанавливает исполнительные действия. В конце концов, с просроченной оценкой он отправляет имущество на торги, которые в итоге так и не состоялись.
В результате Постановлением судебного пристава-исполнителя от начала декабря 2018 г. имущество передают взыскателю - физическому лицу по оценке, соответствующей сумме его требований. А через десять дней судебный пристав-исполнитель в связи с отсутствием денежных средств и имущества прекращает все неисполненные производства по взысканию налогов и сборов в пользу государства на сумму более 180 тыс. руб., включая долг по страховым взносам. То есть имущество арестовали в интересах государства, но оценили и передали на сумму долга физическому лицу. А государство осталось ни с чем. Возникает вопрос: в чьих же интересах тогда действуют приставы района ФССП РФ по УР?
И абсолютно непонятна позиция ФНС РФ по УР, которая отказывается вносить изменения в ЕГРЮЛ о недостоверности сведений о директоре общества, утратившем свои полномочия ещё в 2015 г. И это даже несмотря на тот факт, что участники общества предоставили нотариально заверенный протокол собрания об отсутствии полномочий прежнего директора. Как следствие, директор продолжает действовать от имени общества, назначив заместителем своего мужа, бывшего директора фирмы с неоднозначным названием - биржевого и валютного спекулянта, и раздавать доверенности (в том числе нотариальные) третьим лицам. Отчётность не сдаётся и не принимается, нарастает налоговая задолженность общества, в том числе связанная с «реализацией» имущества, начисленной ФНС РФ по УР на сумму более 1 млн рублей.
Невнесение изменений в ЕГРЮЛ порождает порочную практику рассмотрения дел в судах. И всё это происходит от бездействия некоторых сотрудников ФНС РФ по УР и её регистрирующих подразделений, которые, видимо, не знают или забывают о существовании статьи 171.1 УК РФ (фальсификация единого госреестра).
Исходя из внесённых в Уголовный кодекс РФ и в другие нормативные акты изменений, фальсификация ЕГРЮЛ, то есть предоставление заведомо ложных сведений о регистрационных данных, подлог документов, а также фальсификация решения общего собрания участников общества интерпретируется сегодня российским законодательством как рейдерство.
Кто наведёт порядок?
Примечательно, что история эта началась в 2015 г. – в год принятия Стратегии национальной безопасности. Согласно ей противодействие рейдерским захватам - одно из основных направлений в системе государственных антикоррупционных мер. Тем более в этом случае совершенно непонятен весьма низкий профессиональный уровень действий, а порою бездействие отдельных следователей Октябрьского района г. Ижевска. На доследственной проверке поменялись четыре следователя, а в течение 9 месяцев расследования уголовного дела — еще 4 следователя, двум из которых прокуратурой Удмуртской Республики было вынесено представление о неполном служебном соответствии.
Лишь благодаря принципиальной позиции прокуратуры УР и УБЭП МВД по УР дело не прекратили и не развалили. В этой ситуации остаётся уповать лишь на поддержку и чёткую позицию в этом вопросе министра внутренних дел УР Алексея Попова и на его желание навести порядок в Ижевске.